Кровь, которую сдавал австралийский железнодорожник Джеймс Харрисон, помогла спасти миллионы жизней. Самоотверженность принесла ему государственную награду и упоминание в Книге рекордов Гиннесса.

Австралиец Джеймс Харрисон стал донором крови в 1957 году и с тех пор делал пожертвования каждые две недели, а иногда и чаще. 11 мая 81-летний мужчина сдал кровь в последний раз. Продолжать запрещают правила, да и врачи против — полагают, что в таком возрасте ему следует подумать о собственном здоровье.

По такому случаю донорский пункт украсили надувными цифрами, составляющими число 1173, — столько пожертвований за свою жизнь сделал Харрисон. В 1999 году его заслуги отметили орденом Австралии, а в 2003-м Книга рекордов Гиннесса признала его самым активным в мире донором. За 15 лет, прошедшие с тех пор, никто не сумел отобрать у него этот титул.

Дело не только в количестве пожертвованной крови. Организм Харрисона вырабатывает редкие антитела, которые помогают бороться с гемолитической болезнью новорожденных — одной из основных причин детской смертности в прошлом. В австралийском Красном Кресте подсчитали, что его кровь помогла спасти 2,4 миллиона жизней. «Можете считать меня причиной перенаселения», — шутит он.

Плата за жизнь

Харрисон с детства страдал хроническим заболеванием дыхательных путей — бронхоэктазией. В 14 лет ему удалили три четверти левого легкого. Его жизнь спасло переливание 13 литров крови. «Я не знаю, сколько человек сдали кровь, чтобы спасти мне жизнь, — говорит он. — Я так и не встретился с ними, не узнал, кто они».

Подросток был прикован к больничной койке три месяца. У него было время подумать о том, что произошло: 14-летний Харрисон поклялся, что тоже станет донором. Когда ему исполнилось 18 лет, он вспомнил свое обещание и через два дня впервые побывал в донорском пункте.

После этого Харрисон начал наведываться туда при каждой возможности. Он не переносил вида крови и ужасно боялся боли, поэтому старался не смотреть на иглу в вене, а разглядывал потолок или глазел на медсестер. «Кое-кто называет меня героем, — говорит Харрисон. — Но что тут такого. Я же сдаю кровь в безопасной комнате. Мне приносят чашечку кофе и что-нибудь перекусить. И потом я отправляюсь восвояси. Ни проблем, ни лишений».

Гемолитическая болезнь новорожденных

Харрисон стал донором в конце 1950-х, когда средства против гемолитической болезни новорожденных не существовало. Она приводила к выкидышам, гибели младенцев, могла вызвать у детей повреждение мозга, глухоту, двигательные нарушения и другие отклонения. В Австралии, где жил Харрисон, каждый год регистрировались десятки тысяч подобных случаев.

Причина гемолитической болезни новорожденных — резус-конфликт, возникающий, когда резус-факторы матери и плода различаются. В результате организм женщины принимает кровяные клетки ребенка за болезнетворные микроорганизмы и вырабатывает защитные антитела, которые начинают их уничтожать.

Как правило, они не успевают причинить вред первому ребенку, однако с каждой беременностью риск растет. «Второй ребенок оказывался подвержен болезни в небольшой или умеренной степени. Третий ребенок погибал, — вспоминает Робин Барлоу, работавшая в австралийском Красном Кресте в 1960-е годы. — Было много, очень много матерей, которые теряли одного ребенка за другим. Помню одну женщину, которая потеряла 10 детей».

Резус-конфликт грозит женщинам европеоидной расы при беременности примерно в 10 процентах случаев (у других рас отрицательный резус-фактор встречается заметно реже, поэтому они меньше рискуют). Поскольку плод наследует положительный резус-фактор у отца, в некоторых американских штатах предлагали запретить браки между мужчинами и женщинами с различными резус-факторами.

Поиск лекарства

На рубеже 1960-х годов решение этой проблемы искали исследователи в нескольких странах мира. Австралиец Джон Горман, работавший в Нью-Йорке с Винсентом Фредой и Уильямом Поллоком, полагал, что победить резус-конфликт можно при помощи тех самых антител, которые его вызывают. Если ввести их резус-отрицательной женщине, они устранят резус-положительные клетки плода, которые могли остаться в ее крови после первой беременности. В этом случае ее организм не станет вырабатывать такие антитела самостоятельно.

В Национальном институте здравоохранения США идею сочли чушью. Исследования никто не хотел финансировать, но Горман и Фреда выкрутились. Предложенный метод лечения два года тестировали на добровольцах из числа заключенных, отбывавших наказание в знаменитой тюрьме Синг-Синг. Его эффективность превзошла ожидания, а побочные эффекты полностью отсутствовали.

В январе 1964 года родственница Гормана стала первой беременной женщиной, согласившейся на инъекцию экспериментального средства. Последовали клинические испытания, об успехе которых через два года объявили на Международном конгрессе по переливанию крови в Сиднее. Вскоре австралийский Красный Крест начал поиск доноров крови, содержащей антитела, предотвращающие резус-конфликт. Программу возглавила Робин Барлоу.

Кровь Харрисона

Исследователи обратили внимание на кровь Харрисона в 1967 году. Анализы показали, что она содержит исключительно высокую концентрацию необходимых антител, причем они необычно сильны и устойчивы. По всей видимости, организм Харрисона научился их вырабатывать, когда после удаления легкого ему перелили кровь с неверным резус-фактором.

Ему тут же предложили стать подопытным кроликом. Харрисон, не раздумывая, согласился на участие в исследованиях. «Они застраховали меня на миллион долларов, так что я знал, что в случае чего о моей жене Барбаре позаботятся, — вспоминает он. — Я не боялся и был рад помочь».

За 51 год, прошедший с тех пор, беременным женщинам в Австралии сделали более трех миллионов инъекций средства, которое содержит его антитела. «Джеймс есть в каждой ампуле антирезусного иммуноглобулина, сделанной в Австралии, — говорит Барлоу. — Это трудновообразимые масштабы. Он спас миллионы младенцев».

Единственный талант

Для изготовления средства не требуется сама кровь, достаточно плазмы. Ее можно сдавать чаще, но процесс занимает несколько часов. Плазму отделяют от крови, пожертвованной донором, при помощи центрифуги. Остаются кровяные тельца, которые переливают обратно, чтобы избежать анемии.

Много лет подряд Харрисон каждую пятницу сдавал от 500 до 800 миллилитров плазмы. Раз в год ему вводили небольшое количество кровяных клеток с положительным резус-фактором — это подхлестывает выработку нужных антител. Походы в донорский пункт всегда затягивались на половину дня, но Харрисон не жаловался. «Возможно, мой единственный талант в том, что я могу быть донором», — объясняет он.

В Австралии всего несколько десятков доноров, которые могут его заменить, но ни один из них не может похвастать такими же сильными антителами. Кроме того, никто из них не сдает кровь так же исправно, как Харрисон. «Не думаю, что кто-то способен повторить то, что он сделал», — говорит Джемма Фалкенмайр из австралийского Красного Креста.

Харрисон утверждает, что не прочь продолжить, если ему разрешат. «Для меня это печальный день, — признался он журналисту The Times, когда пожертвовал кровь в последний раз. — Конец долгого пути».

www.lenta.ru

Хочешь узнать больше - читай отзывы